Дуэлянты
Но не по Джозефу Конраду и Ридли Скотту, а по Веспасиану Коховскому. Дело было в 1671 г.
«Ян Пенёнжек, освенцимский староста, и Марциан Хелмский, сандомирский подстолий, поссорившись из-за какого-то малозначительного спора, вызвали друг друга на поединок с тем диковинным условием, что где встретятся, там и поквитаются. Случилось так, что один из них ехал в Варшаву, а другой оттуда возвращался. Неподалеку от Одживола они столкнулись: Пенёнжек путешествовал в повозке, Хелмский же – на коне. Тут же начался равный бой. Слуги освенцимского старосты, которые поспешили вперед, оставили его в одиночестве, поэтому не было ни одного арбитра, который мог бы развести нападающих друг на друга противников или унять их распалившийся гнев. Начинался бой со слов. Хелмский в оскорбительных выражениях обвинял Пенёнжека в том, что оный, посредством вызова назначив его своим врагом, теперь скрывается в повозке. В то время как согласно правилам поединков, вызвавший всегда должен быть в готовности. Но в тот момент Пенёнжека оправдывала немочь, ибо у него сильно болела нога, серьезно поврежденная пушечным ядром в шведской войне. Тогда Хелмский, чувствуя себя победителем, отъехал прочь. Однако Пенёнжек, призвав слуг и надев на больную ногу обувь, догнал удаляющегося противника и велел ему с ним биться в чистом поле, с одинаковыми конями и одинаковым оружием. Хелмскому было досадно, что его заставляют прервать путь, но он задержался и вернулся к вызвавшему. Вскоре, пришпорив коней, они бросились друг на друга. Какое-то мгновение выжидали (поскольку этого требовала честь), как бы высматривая, кто выстрелит в соперника первым. В самом деле это варварский обычай, который требует, чтобы человек убивал, либо сам был убит, и воистину пустая это церемония, которая велит следовать чести в ту минуту, когда ты замышляешь совершить жертвоприношение смерти кровью противника. Но милостивые небеса сделали так, что оба, выстрелив из пистолетов, разъехались, не задетые свинцом; еще более разъяренные тем, что промахнулись и в первом столкновении не утолили свою жажду мести. Затем, сойдя с коней и отведя их в сторону, они вступили в поединок на холодном оружии. Пока тот, который бой начал (*Пенёнжек) – в силу того, что французская шпага не справилась с польской саблей – не покинул поле боя. Второй же, добившись победы благодаря отступлению соперника, сдержал благородный гнев, великодушно прощая тому, который признал себя побежденным».
